Экспертиза объектов интеллектуальной собственности яростно набирает обороты. Процесс ещё более существенно ускорился после того, как в 2022 году российский рынок покинули многие зарубежные компании. Образовавшуюся брешь стали заполнять отечественные фирмы и предприниматели, активно регистрируя товарные знаки и другие объекты интеллектуальной собственности, требующие регистрации. Соответственно, вырос спрос на экспертизы при несогласии заявителя с точкой зрения Роспатента.
Параллельно уже несколько лет подряд растёт число писателей (как в издательском сегменте, так и в самиздате) и произведений, в интернете множится число распространяемых изображений и музыкальных продуктов, аудиовизуальных произведений, то есть число основных объектов авторских прав тоже растёт чуть ли не экспоненциально.
В этих условиях заметно возросло число запросов ко мне как к эксперту – запросов, связанных с объектами интеллектуальной собственности, словесными или комбинированными.
И на практике я вижу любопытную особенность. Заявители далеко не всегда понимают разницу между автороведческой экспертизой и экспертизой объектов авторских прав. Сплошь и рядом встречаются запросы, в которых заявитель просит провести автороведческую экспертизу, предлагая вопросы о, например, дословном совпадении спорных текстов. Между тем это, само собой, совершенно разные роды экспертиз, в основе которых лежат разные экспертные задачи.
Кратко и ёмко поясню, в чём различие.
Автороведческая экспертиза нужна, чтобы установить автора спорного материала. Сделать это можно, двигаясь в одном из двух основных направлений: либо, опираясь на текст, описать основные характеристики автора (пол, примерный возраст, род занятий, национальность и проч.), которые помогут выявить конкретную персоналию из ограниченного круга лиц, подходящих по этим признакам; либо установить, были ли два или больше спорных текстов написаны одним и тем же автором или нет. В любом случае в фокусе такой экспертизы автор, то есть персоналия, конкретный человек, отпечаток его личности в тексте.
Если речь идёт об экспертизе объектов интеллектуальной собственности, а именно авторских прав (как правило, к лингвисту обращаются, когда речь идёт о текстовых объектах), то здесь в фокусе тексты. Тексты, а не люди, то есть специфические характеристики самих текстов (объём, формат, типы ошибок и опечатки, расстановка знаков препинания и проч.), а не идиостиль автора. Фактически в этом случае речь идёт о лингвистической экспертизе, в рамках которой решается идентификационная задача по дословному совпадению текстов и объёме таких совпадений.
И да, новейшие разработки Минюста по экспертизе объектов интеллектуальной собственности относят экспертизу текстовых объектов авторских прав именно к лингвистическому модулю работы. Я имею в виду работу коллектива авторов под руководством А.С. Савенко и под научной редактурой Г.Г. Омельянюка «Судебная экспертиза объектов интеллектуальной собственности: курс лекций» (М.: РФЦСЭ при Минюсте России, 2023).
Соответственно, определяя род и вид экспертизы, которая вам нужна, опирайтесь на вопросы, которые вы хотите в рамках неё решить. Если вопросы в том, кто является автором текста – Х или Y, написаны ли тексты одним лицом (в принципе одним и тем же, даже если оно неизвестно или конкретно лицом Х) или каковы социально-профессиональные характеристики предполагаемого автора спорного текста, то это должна быть автороведческая эксепртиза. Соответственно, ищите эксперта со специализацией на автороведении (специальность 2.1 «Исследование письменной речи» по классификации Минюста).
Если стоит вопрос о том, схожи ли несколько текстов между собой и вы как автор предполагаете, что другое лицо неправомерно заимствовало результат вашего интеллектуального труда (либо, напротив, вас обвиняют в неправомерном заимствовании, а вы с этим не согласны), то речь должна идти об экспертизе объектов интеллектуальной собственности, а именно о её лингвистическом модуле. Соответственно, ищите эксперта со специализацией в этой теме (специальность 29.1 «Исследование объектов интеллектуальной собственности» по классификации Минюста, но применительно к текстовым объектам нужны знания именно в области филологии, которые требуются по специальности 26.1 «Исследование продуктов речевой деятельности», плюс понимание специфики законодательства об интеллектуальной собственности в России).
Я, к слову, работаю в рамках всех трёх этих направлений, имея базовое филологическое образование и переподготовку в области интеллектуальной собственности.
Почему так важно различать все эти векторы специальных знаний и роды/виды экспертиз? Потому что фактическое производство исследования нерелевантного вида, особенно идущего вразрез в видом экспертизы, обозначенном в определении суда, впоследствии станет очень большим камнем преткновения и отвода заключения как недопустимого доказательства. Самый свежий пример из запроса, поступившего ко мне на днях на рецензирование. Предметом судебного спора стали тексты двух книг – учебных пособий. Автор одного из пособий подал в суд на издателя другого пособия, утверждая, что во втором пособии был заимствован его текст. Судья назначил судебную экспертизу объектов интеллектуальной собственности (именно так и прописал в определении). Эксперт (получается, что не слишком разбирающийся в теме) почему-то обозначил проведённую экспертизу как автороведческую (именно так и написал в заключении), при этом фактически провёл стандартное лингвистическое исследование по сравнению двух текстов на совпадение.
Разумеется, фактическое несовпадение вида экспертизы с видом, обозначенным в определении суда, даёт прекрасные основания для рецензирования.
Анастасия АКИНИНА,
независимый эксперт-лингвист, автор блога «ЛингЭксперт», член ГЛЭДИС, член СУДЭКС,
член Союза журналистов России.