Как же хорошо вернуться к созданию статей! Оказывается, мне этого не хватало. В минувшие три недели я работала над двумя материалами для «Журналиста», а потом над лингвоэкспертной задачей по сличению протоколов допроса. Времени было в обрез, и его хватало только на то, чтобы найти и загрузить свежие новости на соответствующую страницу сайта.
Во всём этом есть несколько плюсов. Во-первых, я успела понять, что письменных размышлений в форме статей мне очень не хватает. А это значит, что блог «ЛингЭксперт» ждёт долгая жизнь и, очевидно, наполненность добротным материалом.
А во-вторых, разбирая признаки текстового сходства, я задумала целый комплекс статей. И одну из них прямо сейчас и пишу.
Такого явления, как рерайтинг, не чураются сегодня даже самые авторитетные сайты. Особенно если это информационные сайты каких-нибудь компаний, и за ними не стоит конкретный автор с его личным вИдением.
Для тех, кто забыл (или не знает), напомню, что рерайтинг – это переписывание исходного текста таким образом, чтобы остался костяк, но изменились конкретные лексемы. То есть в самом прямом смысле рерайтинг стоит на искусстве подбирать синонимы и за счёт них выдавать чужой текст за свой.
Теперь о том, что, собственно, считать плагиатом.
В Гражданском кодексе, где целая 4-я часть посвящена интеллектуальной собственности, фактического определения плагиата нет. Зато оно есть в статье 146 Уголовного кодекса и в Постановлении Пленума Верховного суда №14 «О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака» от 26 апреля 2007 года. Плагиатом в обоих источниках называется «присвоение авторства». И, честно говоря, это толкование вообще не проясняет ситуацию.
Любопытное определение приводит Вячеслав Станиславович Витко в работе «О признаках понятия «плагиат» в авторском праве» (М.: Статут, 2017):
«…плагиат – это изложение лицом мыслей объективной форме, созданной другим автором (авторами), без указания имени автора (соавтора)» (с. 105).
Думаю, с ним можно согласиться. Но вот вопрос: что считать «объективной формой» применительно к текстам? Повсеместная практика – считать плагиатом дословное воспроизведение чужого текста или его части, то есть цитирование без указания автора.
Остаётся за кадром вопрос, как квалифицировать случаи, когда дословного воспроизведения не было, но имела место трансформация лексического состава исходного текста путём замены на синонимы. Внешних признаков плагиата вроде бы нет. Однако связный текст, кроме конкретного словесного облика, имеет смысловую структуру и тема-рематическое членение, которые позволяют автору развивать мысль от абзаца к абзацу (или от предложения к предложению, если текст маленький или просто монолитный, не поделённый на абзацы).
Моё убеждение как филолога: смысловая структура текста – это тоже часть его объективной формы. Потому что а) её легко отследить и убедиться, что она действительно имеется, то есть «скелет» текста — это объективная данность, и б) если её разрушить (например, переставить абзацы или целые главы местами, или выбросить несколько абзацев), текст потеряет цельность и связность – свои главные категории, которые, собственно, и делают его текстом. Соответственно, смысловая структура – это неотъемлемая часть текста.
Поэтому, если имеет место переписывание материала путём замены лексем на синонимичные, но общий порядок предложений, абзацев, параграфов, глав и других частей композиции остаётся прежним, это тоже плагиат. Ни больше, ни меньше.
И смысловая структура, чередование тем и рем – это один из важнейших критериев, по которым эксперт устанавливает сходство текстов. Скажем, тех же протоколов допросов.
Кстати, подстрочный перевод иностранного текста без указания исходного автора – тоже самый настоящий плагиат. Хотя кто-то может наивно считать это «глубоким рерайтингом». Вспомним п.3 статьи 1260 ГК РФ:
«Переводчик, составитель либо иной автор производного или составного произведения осуществляет свои авторские права при условии соблюдения прав авторов произведений, использованных для создания производного или составного произведения».
В сущности, перевод-подстрочник – это и есть изложение текста с помощью других лексем, но с сохранением структуры (и идеи, само собой). Не слишком отличается от рерайтинга.
Отмечу ещё одну существеннейшую вещь.
Сегодня на рынке представлено море компьютерных программ, позволяющих установить факт плагиата и вообще процент «уникальности» текста. О, уникальность! Нынче это царь и бог сети интернет. Разумеется, под уникальностью текста понимается отсутствие в нём дословных совпадений с чьими-либо другим материалами.
Но ни одна из таких программ – «Advego Plagiatus», «Антиплагиат», «FindCopy», «Плагиата.НЕТ», «Anti-Plagiarism», «Plagiarisma.net», «PlagiarismChecker», «Plagiarism Detector», «Защита уникальности контента» и масса других — не учитывает даже такое явление, как самоцитирование автора и так называемый самоплагиат, который в научной среде стал повсеместным явлением. Не говоря уже о том, чтобы анализировать и учитывать смысловую структуру текста.
Значит, для лингвистов-экспертов всегда есть работа: решить задачу, с которой компьютер не справляется. Во всяком случае пока.
Вопрос только в том, чтобы перестать считать неправомерным заимствованием объективной формы произведения только дословное цитирование без указания автора.
Анастасия АКИНИНА.
